Голландец засмеялся.

— Что ты имеешь в виду?

Они засмеялись оба. Я тоже тихо засмеялась. Затем, когда поняла, что они собираются уходить, быстро скользнула наверх. И вовремя. Когда я достигла чердака, то услышала, как открылась дверь чулана и в то же время зашевелился кафр.

Я быстро перевязала себе руки веревкой и легла на пол, на случай, если бы им все-таки пришло в голову проверять меня.

Однако они не сделали этого. Примерно через час я вышла на лестницу, но кафр бодрствовал у дверей и что-то бормотал про себя. Я хотела уйти из дома, но не знала, как это сделать.

В конце концов я снова вынуждена была вернуться на чердак. Кафр был, очевидно, поставлен у дверей, чтобы сторожить меня ночью. Я тихо лежала на полу чердака до самого утра. Мужчины завтракали, я отчетливо слышала их голоса. Самообладание покидало меня. Как же мне выбраться из этого проклятого дома? Я старалась изо всех сил держать себя в руках. Неосторожное движение могло все испортить. После завтрака Чичестер уехал. К моей радости, голландец сопровождал его. Я продолжала ждать. Была убрана посуда со стола, сделаны все работы по дому. Наконец, снова наступила тишина. Я вышла на лестницу и очень осторожно начала спускаться вниз. Прихожая была пуста. Мгновенно я пересекла ее, открыла дверь и выбежала на улицу. Я помчалась так, как будто за мной кто-то гнался. Не скоро я перешла на нормальный шаг. Люди смотрели на меня с удивлением, и понятно почему. Вид у меня, несомненно, был дикий — вся в пыли и паутине, одежда разорвана, лицо в ссадинах. Однако мне было не до красоты. Наконец я добралась до какой-то станции, где сдавали в аренду автомобили и можно было взять такси.

— Мне срочно нужна машина,— объяснила я.— Я должна успеть на отходящий пароход.

Я ждала недолго. Через десять минут я уже мчалась с большой скоростью в Кейптаун. Я должна знать, находится ли Чичестер на пароходе. Я не знала, стоит ли мне самой плыть на этом пароходе или нет, но в конце концов решила, что стоит. Чичестер не знал, что я видела его в Мюйзенберге. Вряд ли он попытается предпринять что-нибудь против меня; я же, со своей стороны, уже кое-что знала. И кроме того, он был тем человеком, за которым я должна была следить, человеком, который искал алмазы по приказанию таинственного Полковника.

Но все мои планы рассеялись как дым. Когда я приехала в порт, «Килморден Кастл» был уже в море. И я не знала, находится Чичестер на нем или нет.

 Глава 20

Я поехала в гостиницу, поднялась наверх и постучала в дверь номера Сюзанны. Когда она увидела меня, то буквально бросилась мне на шею.

— Анна, дорогая, где вы были? Я ужасно перепугалась! Что вы делали?

— Принимала участие в опасных приключениях.

Я рассказала ей все. Когда я кончила, она не смогла сдержать тяжелого вздоха.

— Почему подобные вещи случаются только с вами?— спросила она жалобно.— Почему никто не связывает меня по рукам и ногам и нс засовывает в рот кляп?

— Вам бы не особенно понравилось, если бы они это сделали,— успокоила ее я.— Сказать вам по правде, я уже сама не так стремлюсь к приключениям, как раньше.

Но это не убедило Сюзанну. Если бы она час или два пробыла в моем положении, она быстро бы изменила свою точку зрения. Сюзанна обожает сильные впечатления, но ненавидит неудобства.

— Что же нам сейчас делать? — спросила она.

— Не знаю,— сказал я задумчиво.

— Все же отправляйтесь в Родезию, чтобы следить за Пагеттом.

— А вы?

Это была нелегкая проблема. Был Чичестер на «Килмордене» или нет? Собирался ли он приводить в исполнение свой первоначальный план — ехать в Дурбан? Он уехал в 10 часов утра из Мюйзенберга. Казалось, это давало утвердительный ответ на оба вопроса. В этом случае я могла бы поехать в Дурбан поездом. Я рассчитала, что туда надо попасть раньше парохода. С другой стороны, если Чичестеру телеграфируют о моем бегстве, а также сообщат, что я оставила Кейптаун и поехала в Дурбан, ему будет очень легко сойти с парохода в Порт-Элизабет или другом пункте.

— Как бы то ни было, мы должны узнать, когда отходят поезда в Дурбан,—сказала я.

— Еще не поздно выпить чаю,— сказала Сюзанна.— Мы можем проделать это в гостиной.

Поезд в Дурбан отходил в 8.15 вечера. Так сказали в справочном. Это давало мне возможность на некоторое время отложить решение вопроса о своих дальнейших действиях и присоединиться к Сюзанне для запоздалого рая.

— Вы думаете, вам удастся узнать Чичестера в любом одеянии? — спросила Сюзанна,

Я уныло покачала головой.

— Я действительно не узнала его, когда он переоделся стюардессой, и никогда не смогла бы, если бы не ваш рисунок.

— Этот человек — профессиональный актер, я уверена в этом,— сказала Сюзанна задумчиво.— Его преображения поистине изумительны. Он может на время превратиться в чернорабочего или еще кого-нибудь. И вы его не узнаете.

— Вы вселяете в меня бодрость,— пошутила я невесело.

В это время в комнату вошел Райс и присоединился к нам.

— Что делает сэр Юстус? — спросила Сюзанна.— Я не видела его сегодня.

На лице полковника появилось странное выражению.

— У него небольшие неприятности, и он вынужден их улаживать.

— Расскажите нам.

— Что бы вы сказали, если бы узнали, что на пароходе вместе с нами ехал «человек в коричневом костюме»?

— Что?

Я почувствовала, как вся кровь отхлынула от моего лица, но, к счастью, полковник Райс в этот момент не смотрел на меня.

— Это факт. Все следили за ним, а он обманул Педлера и заставил его взять с собой в качестве секретаря.

— Это не мистер Пагетт?

— О, не Пагетт, другой. Рейберн, так он себя называл.

— Его арестовали? — спросила Сюзанна. Она ободряюще сжала под столом мою руку. Затаив дыхание, я ждала ответа.

— Создается впечатление, что он растворился в воздухе.

— Как на это смотрит сэр Юстус?

— Он рассматривает это как личное оскорбление, нанесенное ему судьбой.

Мнение сэра Юстуса мы услышали несколько позже. Во время мертвого часа к нам пришел слуга с запиской от него. В трогательных выражениях сэр Юстус приглашал нас к себе на чай. Бедный сэр Юстус находился действительно в плачевном состоянии. Ободренный сочувственными репликами Сюзанны (она отлично умела это делать), он выложил нам все свои неприятности.

— Прежде всего, какая-то женщина имела наглость быть убитой в моем доме, я думаю, специально, чтобы принести мне одни огорчения. Почему в моем доме? Почему из всех домов в Англии она выбрала именно Милл-хауз? Какое зло я причинил этой женщине? — Сюзанна издала один из своих одобрительных возгласов, и сэр Юстус продолжал еще более обиженным голосом: — Но этого мало! Человек, который убивает ее, имеет наглость— колоссальную наглость! — наняться ко мне секретарем. Моим секретарем! Как это вам нравится? Я устал от секретарей! Мне больше не нужны секретари. Либо это тайные убийцы, либо пьяницы-скандалисты. Вы видели синяк на лице Пагетта? Ну конечно видели. Как я могу ездить с секретарем, у которого такая физиономия? И вообще весь его вид! Нет, я покончил с секретарями. Вот если бы у меня была секретарша... хорошенькая девочка со светлыми глазами, которая берет меня за руку, когда я выхожу из себя. А кстати, вы, мисс Анна, не взялись бы за такую работу?

— А как часто мне придется брать вас за руку? — спросила я, улыбаясь.

— Весь день,— ответил сэр Юстус.

— Я не умею быстро печатать,— напомнила я ему,

— Это не имеет значения. Вся эта работа придумана Пагеттом. Он надоел мне с ней до смерти. Я уже сейчас радуюсь,что Пагетт остается в Кейптауне.

— Он остается?

— Но он не останется без дела. Ему очень нравится искать Рейберна. Это для него подходящая работа. Он обожает интриги. Я очень серьезно предлагаю вам, мисс Анна. Согласны вы? И вы сможете не разлучаться с миссис Блейр, а кроме того, у вас будет много времени для откапывания ваших скелетов.