Глава 15

Для розыска всегда нужно иметь исходные данные: имя, адрес, местность, биографию человека. Все, что имел я,— это строчка, напечатанная на скомканной желтой бумаге. Имея только это, я мог просеять весь Тихий океан, потратить месяц на посещение приемных врачей и в конце концов прийти к круглому толстому нулю.

У меня не было отправной точки, а Эйлин Эд либо тоже не имела ее, либо не знала, что имеет. Я займусь поисками врачей с такой начальной буквой фамилии, а все это может оказаться мифом, который придумал Роджер Эд. Ему могло что-то прийти в пьяную голову, и он напечатал эту записку. Может быть, это нужно было понимать в переносном смысле, так же как упоминание Фицджеральда.

В такой ситуации необходимо было извлечь пользу из мелочей. Поэтому я позвонил знакомому, работающему в детективном агентстве Карна. Это помпезное агентство, расположенное на Беверли-хилл, занималось всем, что хотя бы одной ногой стояло на стороне закона. Мой знакомый, Джордж Питерс, сказал, что может уделить мне десять минут, если я быстро к нему явлюсь.

Агентство занимало половину первого этажа в конфетно-розовом четырехэтажном доме, в котором дверцы лифта открывались сами при помощи фотоэлемента, когда к ним подходили. Ход лифта был бесшумный. На стоянке для машин стояли таблички с именами.

Входная дверь была выкрашена в серый цвет, а на блестящей, как новый нож, табличке было четко выгравировано: 

Под этим мелкими буквами:  

Внутри находилась маленькая безобразная приемная,' однако ее безобразие было умышленное и дорогое. Me-бель была ярко-красного и темно-зеленого цвета, стены зеленые, а развешенные на них картины — в рамах трех зеленых оттенков. На одной картине был изображен мужчина в красном пиджаке на рослой лошади. Парень, видимо, спятил, желая перескочить через высокую ограду. Стекло двух зеркал без рам было слегка розоватого цвета. Словом, человек, оборудовавший эту приемную, был парень с воображением. Наверно, он носил рубашку цвета корицы, красные брюки, полосатые, как зебра, ботинки и ярко-красные подштанники с вышитой монограммой апельсинового цвета.

Но все это было только декорацией. Клиенты агентства Карна обслуживались на дому. Они не приходили сюда и не ожидали в приемной. Карн был шефом военной полиции в отставке — высокий, рыжий, с сединой мужчина, твердый, как доска. Один раз он предложил мне место, но мои дела были не так плохи, и я отказался. Кари во всех отношениях был стервецом.

Открылось окошко из рифленого стекла, и на меня уставилась секретарша. У нее была ледяная улыбка и глаза, способные пересчитать деньги в твоем заднем кармане.

— Добрый день. Чем могу быть вам полезна?

— Мне к Джорджу Питерсу, пожалуйста. Моя фамилия Марлоу.

Она положила на подоконник книгу в зеленом переплете.

— Он ожидает вас, мистер Марлоу? Я не нашла здесь вашей фамилии.

— Речь идет о личном деле. Я только что говорил с ним по телефону.

— Ах так. Как пишется ваша фамилия, мистер Марлоу? И как вас зовут?

Я сказал. Закончив записывать, она опять посмотрела на меня.

— Я доложу о вас мистеру Питерсу.

Я ответил, что необычайно рад этому. Минуту спустя в обшивке стены открылась дверь, и Питерс повел меня через серый коридор с кабинетами по обеим сторонам, похожими на тюремные камеры. На стенах его кабинета была звуконепроницаемая обивка, в нем стоял стальной письменный стол с двумя подходящими стульями, на сером столике лежал серый диктофон. Телефон и письменный прибор были того же цвета, что стены и пол. На стене висели две фотографии Карна в рамках. На одной из них он был в форме и белом полицейском шлеме, на другой — в штатском сидел за столом, с пронизывающим взглядом. На стене, также в рамке, висел воодушевляющий лозунг — стальными буквами на сером фоне: «Служащий Карпа ревностно занимается своим делом и очень корректен в разговоре, одежде и поведении».

Питерс двумя большими шагами подошел к стене и сдвинул в сторону одно фото. За ним в стене было вмонтировано микрофонное устройство. Питерс вынул его, отъединил провода и вставил обратно, затем подвинул фото на прежнее место.

— Теперь меня могут выгнать с работы, если я зачем-нибудь потребуюсь шефу,—сказал он.— Все микрофонные устройства подведены к нему в кабинет. Тут проведена уйма проводов.

Джордж сел на жесткий серый стул. Он был худой, длинноногий, с худым лицом и вьющимися волосами,

— Как вы можете это переносить? — спросил я.

— Сядьте, дорогой мой! Дышите спокойно, разговаривайте тихо и думайте о том, что служащие Карна относятся к таким ничтожным сыщикам вроде вас, как Тосканини к обезьянке шарманщика.— Он замолчал и усмехнулся.— Я переношу все это потому, что мне на все наплевать. Это дает мне кое-какой доход, а если Карн начнет обращаться со мной, как с арестантом в тюрьме строгого режима — такую он имел в Англии,— то я возьму расчет и смоюсь. Так что вас мучает? Я слышал, что недавно у вас были неприятности.

— На них я не жалуюсь. Мне бы хотелось заглянуть в вашу папку о «врачах с решетками на окнах». Эдди Дауст, до того как ушел от вас, рассказал мне, что у вас есть такая.

Джордж кивнул.

— Эдди был слишком чувствительным для организации Карна. Эта папка совершенно секретная. Посторонним ни при каких обстоятельствах не разрешается сообщать секретные сведения. Сейчас я принесу ее.

Он вышел, а я стал смотреть на серые картонные коробки и серый линолеум. Джордж вернулся с серой папкой в руке и положил ее передо мной.

— Великий боже, неужели у вас нет ничего, что не было бы серым?

— Это фирменный цвет, друг мой. Дух фирмы.

Он раскрыл папку.'

— Что вам, собственно, нужно?

— Я разыскиваю одного богатого алкоголика. В пья ном виде он способен на все, и его жена беспокоится. Она предполагает, что он запрятался в каком-нибудь лечебном заведении, но точно ничего не знает. Мы располагаем единственным отправным пунктом — запиской, в которой упоминается «доктор В», Это, вероятно, начальная буква его фамилии. Человек, которого я ищу, пропал три дня назад.

Джордж задумчиво посмотрел на меня.

— Это еще не так давно. Отчего такая озабоченность и волнение?

— Если я найду его, то получу гонорар.

Джордж посмотрел на меня и покачал головой.

— Я ничего не понимаю, но это не имеет значения. Давайте посмотрим.

Он стал перелистывать папку.

— Это совсем не так просто,— бормотал он.— Одна записка — тоже мне отправной пункт...

Джордж вынул из папки листок, стал перелистывать дальше, вынул еще один и, наконец, третий.

— Вот,— сказал он.— Трое. Доктор Амос Варлей, специалист по костным заболеваниям. Большой дом в Альтадене. Делает или делал ночные визиты на дом за 50 долларов. Две дипломированные медсестры. Несколько лет назад имел неприятности с отделом наркотиков. Более поздних сведении нет.

Я записал фамилию и адрес в Альтадене.

— Доктор Лестер Вуканич. Ухо-горло-нос. Дом на Голливуд-бульваре. Этот — пройдоха. В основном амбулаторная практика. Видимо, специализировался на лечении хронических мигреней. Работает чистыми методами— промывает носовые пазухи. Предварительно, конечно, анестезирует новокаином. Но если пациент ему понравится, то не обязательно применять новокаин. Понятно?

Я записал и этого.

— Вот это хорошо! — продолжал Джордж, просматривая дальше.— Очевидно, у него трудности со снабжением. Поэтому наш доктор Вуканич любит ловить рыбу на побережье у Эсмеральды и летает туда на собственном самолете.

— Думаю, он долго не проработает, если сам себе достает материал,— заметил я.

— Не согласен. Он может работать вечно, если не будет слишком жадным. Его единственная опасность — недовольный клиент, извиняюсь, я хотел сказать пациент, но, вероятно, он это понимает. Практикует уже 15 лег.