Если мои предположения окажутся неверными, если в час ночи ничего не произойдет, значит, я оказалась дурой, зря потратившей время и все свои деньги. Сердце мое часто билось.

Часы над головой пробили один раз. И ничего. Но тише! Что это? Я услышала быстрое, легкое постукивание каблуков. Кто-то бежал по коридору. Дверь моей каюты стремительно распахнулась, и какой-то человек упал к моим ногам.

— Спасите меня! — закричал он хриплым голосом.— Они гонятся за мной!

Для вопросов не было времени. Я уже слышала чьи-то шаги на палубе. В моем распоряжении были считанные минуты. Я подошла к незнакомцу, лежащему на Полу посреди каюты. В каюте не было места, которое могло бы служить убежищем для мужчины ростом в 6 футов. Одной рукой я потянула свой чемодан. Мужчина скользнул в освободившееся под койкой пространство. Затем я вытащила таз для умывания. Одно быстрое движение— и волосы скручены в узел на макушке. Это не украсило меня, но было проделано безупречно. Женщину с безобразной шишкой волос на голове, достающую кусок мыла из чемодана и собирающуюся мыть шею, вряд ли можно было заподозрить в укрывании беглеца.

Раздался стук в дверь. И, не ожидая моего разрешения, кто-то сильно толкнул ее.

У меня было смутное подозрение, что передо мной окажется мистер Пагетт, размахивающий револьвером, а может быть, мой друг миссионер с кастетом или каким-либо другим оружием. Но уж никак я не ожидала увидеть стюардессу с удивленным, вопрошающим лицом.

— Прошу прощения, мисс. Вы, кажется, звали меня?

— Нет,— сказала я.— Вы ошиблись.

— Тогда извините за беспокойство.

— Ничего страшного,— сказала я.— Я не могла заснуть и думала, что небольшое купание освежит меня.

— Простите меня, мисс,— сказала вновь стюардесса.—Но на палубе джентльмен. Он сильно пьян, и мы боимся, что он проникнет в чью-нибудь каюту. Это может напугать пассажиров, особенно женщин.

— Это ужасно,— сказала я, притворяясь испуганной.— Он не попадет сюда, как вы думаете?

— Я надеюсь. Во всяком случае, вы можете сразу же позвонить, если он это сделает,

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Я открыла дверь и выглянула в коридор.

Пьяный. Так вот в чем дело. Мой актерский талант был растрачен впустую. Я еще немного оттащила свой чемодан и сказала довольно кислым голосом:

— Выходите, пожалуйста.

Ответа не было, Я испугалась и посмотрела под койку. Мой гость лежал неподвижно. Он казался спящим. Я подергала его за плечо. Никакой реакции.

«Смертельно пьян»,— подумала я с раздражением. Что же делать? Но вдруг дыхание мое остановилось — я заметила на полу кровавое пятно. Напрягая все силы, я вытащила его на середину каюты. Лицо его было мертвенно-бледным, он был без сознания. Я легко обнаружила причину. Под левой лопаткой зияла глубокая рана. Я быстро сняла с него пальто. Когда я плеснула ему в лицо стакан холодной воды, он зашевелился, потом сел.

— Тише, пожалуйста,—сказала я.

Казалось, силы возвращались к нему буквально на глазах. А может быть, он просто делал усилие над собой.

Наконец он вскочил на ноги и стоял, слегка шатаясь.

— Благодарю вас. Мне ничего не нужно.

Его поведение было вызывающим, почти агрессивным. Ни слова благодарности, хотя бы из простой вежливости.

— У вас очень глубокая рана. Позвольте мне перевязать ее.

— Нет, я не нуждаюсь в этом.

Он бросал слова мне в лицо, как будто я просила у него милостыню.

Никогда не отличавшаяся сдержанностью, я взорвалась.

— Я не завидую вашим манерам,— сказала я холодно.

— Но, по крайней мере, я могу освободить вас от своего присутствия.

Он направился к двери, но пошатнулся. Я резко толкнула его под кровать.

— Не будьте дураком,— сказала я бесцеремонно,— Вы, вероятно, хотите залить весь пароход своей кровью? — Казалось, до него дошел смысл моих слов, ибо он сидел спокойно, пока я перевязывала его рану.— Пока этого достаточно,— сказала я.— Лучше ли вам теперь и расположены ли вы рассказать мне, что же все-таки произошло?

— Мне очень жаль, но я не могу удовлетворить ваше вполне естественное любопытство.

— Почему? — спросила я огорченно.

Он зло улыбнулся.

— Если вы хотите, чтобы весь свет узнал о чем-нибудь, сообщите это женщине.

— Вы думаете, мне нельзя доверить секрет?

— Я не думаю, я знаю.— Он поднялся.

— Во всяком случае,— сказала я раздраженно,— я могу предать гласности события этой ночи.

— Я не сомневаюсь, что вы это сделаете.

— Как вы осмеливаетесь! — закричала я в бешенстве. Мы смотрели друг на друга с яростью злейших врагов. В первый раз я как следует рассмотрела его лицо. Крупная голова, худой подбородок, шрам на коричневой от несошедшего загара щеке, пытливые светло-серые глаза. В них таилась какая-то непередаваемо высокомерная насмешка. Его внешность испугала меня.

—: Вы все еще не поблагодарили меня за спасение своей жизни,— сказала я с плохо удавшейся мне кротостью. Мои слова подействовали на него как удар. Я ясно увидела, как он вздрогнул. Интуитивно я почувствовала, что ему ненавистно всякое напоминание о том, что он обязан кому-то жизнью. Но меня это не остановило.

— Клянусь богом, лучше бы вы не делали этого.

— Все же мне приятно слышать, что вы признаете долг. Вам никуда не уйти от него. Я спасла вам жизнь и хочу, чтобы вы поблагодарили меня.

Если бы взглядом можно было убить, он с удовольствием сделал бы это. Бросившись стремительно к двери, он обернулся и сказал через плечо:

— Я не буду благодарить вас ни сейчас, ни после. Но долг я признаю. Когда-нибудь я расплачусь за него.

Он ушел, оставив меня с сильно бьющимся сердцем. 

 Глава 11

В эту ночь больше ничего не произошло. Утром я позавтракала в постели и встала очень рано. Когда я появилась на палубе, меня приветствовала миссис Блейр.

— Доброе утро, цыганочка, садитесь рядом со мной. Вы выглядите так, как будто ночью не спали.

— Почему вы меня так называете? — спросила я, послушно опускаясь в кресло.

— Это вам как-то подходит. Я дала вам это прозвище, как только увидела вас. Это даже невозможно объяснить. И вообще, вы очень отличаетесь от остальных пассажиров. Вы и полковник Райс— единственные люди на пароходе, разговор с которыми не утомляет меня до смерти.

— Смешно,— сказала я.— То же самое я думала о вас. Только в отношении вас это более понятно. Вы такое законченное, зысканное создание.

— Неплохо сказано,— улыбнулась миссис Блейр, качая головой.— Расскажите мне о себе, моя цыганочка. Зачем вы едете в Южную Африку?

Я рассказала ей об отце и его изысканиях.

— Так вы, значит, дочь Чарльза Беденфельда. Мне сразу показалось, что вы не простая провинциальная девочка. И вы едете в Брокен-хилл, чтобы откапывать черепа?

— У меня есть и другие планы,— сказала я осторожно.

— Ну и таинственная же вы девочка! Но вы выглядите сегодня очень усталой. Плохо спали? Мне все время хочется спать на пароходе. Говорят, что вполне достаточно десяти часов. Но я могу спать и все двадцать.

Она зевнула, очень напоминая в этот момент сонного котенка.

— Этот идиот стюард разбудил меня в середине ночи, чтобы вернуть пленку, которую я уронила вчера. Проделал он это весьма странно — просунул руку через иллюминатор и бросил рулон весьма искусно прямо мне на живот. В первый момент я решила, что это бомба.

— А вот и ваш полковник,— сказала я, увидев высокую стройную фигуру полковника Райса.

— Он вовсе не мой полковник. На самом деле он обожает вас, цыганочка. Не убегайте.

— Я хочу надеть что-нибудь на голову,— Я быстро убежала. Сама не знаю почему, но в присутствии полковника я испытывала какое-то неудобство. Он был одним из немногих людей, которые в состоянии вгонять меня в краску.

Я спустилась в свою каюту и начала искать что-нибудь, чем можно было бы завязать мои пышные непослушные волосы.

Я вообще аккуратная особа и люблю держать свои вещи в строго определенном порядке. Как только я вошла и открыла ящик, я сразу поняла, что этот порядок нарушен. Все было перевернуто и разбросано. Я проверила другие ящики и маленький подвесной буфетик. Кто-то поспешно и, как видно, без успеха искал что-то. Я села на край дивана в весьма неважном настроении.